Никогда не утешал плачущую девушку и даже примерно не представляю с чего здесь можно начать и что нужно сказать, чтобы не стало хуже.

- Рита, - обратился я к ней робко.

Плечи девушки дрогнули, голова резко поднялась, взгляд сфокусировался на мне, и пришло узнавание.

Быстрыми движениями рук Рита отерла щеки и глаза от слёз и встала на ноги, будто присела всего на секундочку, а не пробыла на этом крыльце черт знает сколько.

- Привет, - выронила она сипло и, вероятно, с большим усилием натянула улыбку на покусанные губы. – Я тут просто… мама… Мама просила заехать, посмотреть дом.

- Пойдём домой, - протянул я ей руку, желая помочь спуститься с крыльца. Рита проигнорировала мой жест и спрятала свои руки за спину. Пришлось прибегнуть к козырю, что был спрятан во внутреннему кармане моей парки. – Сосиска замёрзла.

- Ириска, - поправила меня Рита машинально. Глубоко вдохнула и, стараясь казаться дружелюбней, произнесла. – Вы с ней идите, а я здесь еще раз всё посмотрю и поеду в город.

- Куда ты поедешь, Рита? Последний автобус уехал часа три-четыре назад.

- Что-нибудь придумаю. Идите, - едва держалась она. Из-за навернувшихся слёз в лунном свете заблестели глаза. - Тебя, наверное, Ксюша ждёт.

- При чем здесь Ксюша? – нахмурился я нервно. – Нет её.

- Я думала, ее выписали, - быстро смахнула она слезу с щеки тыльной стороной ладони.

Будто я мог ее не заметить.

- Даже если и выписали, то что? С сегодняшнего дня мы с ней просто давние знакомые. И пошли уже домой, я тоже начал мерзнуть.

- Я хочу побыть одна. Еще немного. а потом, может быть, приду к тебе и Ириске. Хорошо?

- Нихрена хорошего в воспалении легких нет. Учитывая, когда был последний автобус, ты здесь уже несколько часов сидишь. Идём домой, - ступил я на крыльцо и поднял её рюкзак, отряхнув его от снега. – Займешь весь второй этаж и можешь быть там одна хоть целый год. Идём, - попытался взять её за руку, но она дёрнулась от меня и впечаталась спиной в стену дома. Взгляд карих глаз подозрительно застыл на моём лице.

- Помнишь, ты говорил про свою подругу и её парня-гниду? Ты знал?

- Рита… - выдохнул я сокрушенно. Плечи мои поникли, смысла отрицать что-либо не было. Она уже правильно сложила паззл.

- Ты уже тогда всё знал и ничего мне не сказал?! – сорвалась Рита. Слёз она уже не пыталась прятать.

- Ты бы поверила мне? – спросил я прямо, стараясь оставаться спокойным.

- Ты мог бы мне просто сказать!

- Ты бы поверила мне? – повторил я свой вопрос, понимая, что внутри себя она на него уже ответила.

- Вали отсюда, - процедила Рита. – Я больше не хочу тебя ни знать, ни видеть.

- Идём в дом, и там можешь сколько угодно меня не знать и не видеть.

- Не трогай меня! – крикнула Рита и хлёстко ударила меня по протянутой к ней руке. – Пошёл вон! Вали! – кричала она, толкая меня в плечо, пока я не спустился с крыльца. – Ненавижу всех вас! Ненавижу!

- Остановись и подумай, кто я тебе такой, чтобы ты беспрекословно поверила в то, что я видел, как твой парень целует твою подругу? Подумала?! – сорвался я, заглянув в ее заплаканные, но горящие яростью глаза. – А теперь, когда ты не кричишь на меня и не бьёшь, еще раз предлагаю тебе пойти ко мне – успокоиться и согреться.

- Я никуда с тобой не пойду, - скрипнул ее голос и, вырвав из моей руки свой рюкзак, она закинула его на плечо, обошла меня и быстрой широкой походкой покинула двор своего дедушки, оставив меня одного с кошкой во внутреннем кармане.

Стиснув зубы, тоже вышел за калитку, но увидел лишь удаляющуюся Ритину спину.

- Твою мать! – кулак врезался в хлипкий старый забор, проломив доску, в которую угодил.

Глава 25. Мотя

Мерить первый этаж широкими шагами, пока где-то на улице уже полчаса почти в тридцатиградусный мороз мерзнет девятнадцатилетняя девчонка? Молодец, Мотя, хорошо придумал!

Глянув на кошку, которая, сидя у камина, смотрела на меня с кошачьим осуждением и желанием навалить мне на бороду, снова надел парку, ботинки, прихватил ключи от пикапа и вышел из дома. Выгнал машину из гаража и выехал с территории своего двора. Ворота закрывать за собой не стал – казалось, что на этой уйдёт чертова гора времени. Развернувшись мордой в сторону, в которую ушла Рита, посмотрел на следы близ калитки дачи ее деда и еще раз убедился в том, что она не вернулась.

- Дура! – чертыхнулся под нос и, вдавив педаль газа в пол, сорвался с места, абсолютно не представляя, куда ехать и где ее теперь искать.

Вдоль дороги следы замело снегом. В сторону лесополосы, к счастью, никто через сугробы пройти не пытался.

Ехать приходилось неспешно, иначе я рисковал пропустить местонахождение Риты, если бы она решила завалиться под каким-нибудь кустом. Но уже на повороте на трассу стало понятно, что можно было сразу ехать к старой бетонной остановке, на которой малолетние балбесы рисовали баллончиками с краской.

Завернул в «карман» и увидел Риту, которая уже не плакала, а лишь сидела на узкой доске и смотрела прямо перед собой, спрятав руки в карманы куртки.

Предварительно врубив весь обогрев в салоне, я вышел из машины, обошел ее капот, снял с себя парку и накинул ее на плечи Риты, как на клетку попугая, накидывают ткань, чтобы он не болтал.

- Быстро в машину, - бросил я, едва сдерживая себя от того, чтобы крикнуть на чокнутую девчонку, из-за которой за последние полчаса чуть не заработал инфаркт и облысение.

Рита не сопротивлялась. Как сомнамбула она шла туда, куда я ее мягко подталкивал. Даже через ткань двух курток я четко ощущал, как ее трясло от холода.

- Садись.

Убедившись, что она нормально села, никуда не побежит и не попытается угнать мою машину, я вернулся на остановку за ее рюкзаком, который, сев за руль, кинул на задний ряд кресел.

Снова глянул на Риту, которая смотрела прямо перед собой через лобовое стекло и не выдавала совершенно никаких эмоций. Мысленно надеясь на то, что это одна из стадий женской истерики, и не обморожения, сорвался с места, развернул машину на пустой дороге и вернулся домой, где, не отвлекаясь на открывание-закрывание ворот и гаража, подъехал практически к крыльцу своего дома и помог Рите войти внутрь.

- Одеяло и плед на диване. Сядь у камина. Я загоню машину, закрою всё и приготовлю тебе что-нибудь горячее. И никуда не уходи. Поняла меня?

Стоя на коврике в прихожей, Рита молча опустила взгляд, но так ничего мне не ответила. Лучше бы она плакала и снова на меня кричала. Так хоть сколько-нибудь было понятно, что у нее на уме.

Боясь оставить Риту одну надолго, буквально бегом закрыл ворота и гараж, в который загнал машину. Влетел в дом и, не снимая обуви, подошёл к дивану, на котором никого не оказалось. Она не тронула ни одеяла, ни пледа.

- Рита! – крикнул я на эмоциях и заглянул в кухню, предположив, что Рита решила не ждать меня и сама взялась за готовку чего-нибудь горячего.

Но и в кухне ее тоже не оказалось.

Ринулся в прихожую с намерением снова выйти на улицу и проверить, куда могла уйти Рита, но наткнулся на ее ботинки, аккуратно стоящие рядом с моими. Берцы к берцам. Как я их сразу не заметил?

Поднял взгляд на лестницу и понял, где искать Риту.

Знаю, что она хотела побыть одна, и я сам же обещал ей весь второй этаж, но желание увидеть ее еще раз и убедиться, что она в тепле и не творит прямо сейчас никаких глупостей, заставило меня забыть на время о недавнем обещании.

На втором этаже практически бесшумно открыл дверь и заглянул в свою комнату. Выдохнул с большим облегчением, когда увидел лежащую на краю кровати в позе эмбриона. Идиот! Одеяло-то я унёс на диван вниз…

Из-за того, что она была повернута ко мне спиной, я не мог видеть ее эмоций, но зато мне отлично все передала Сосиска, лежащая на ее шее и смотрящая на меня с неподдельным осуждением. От обожающей меня кошки не осталось ничего.

Стало ясно, что в одной комнате с женской солидарностью мне не выжить.